Картер Браун - Том 11. Меня прислал Чарли [ Меня прислал Чарли. Близорукая русалка. Пираты из Гонконга. Убийственный кайф]

— Понимаю твои сентиментальные чувства, — с трудом произнес Эдди. — Но какое это имеет отношение к моей жене?

— Сегодня утром я навестил Чарли Ренца, — объяснил я. — Ренц почти убедил меня в том, что он — последний, кто может желать твоей смерти; но у его приятельницы оказался слишком длинный язык… Провожая меня до двери, она поведала мне одну историю. Я встревожился. И подумал: если эта история правдива, то Ренц вполне может оказаться тем парнем, который и в самом деле жаждет убить тебя. На всем белом свете было лишь два человека, которые могли подтвердить правдивость этой истории, — либо ты, либо твоя жена.

— И потому ты отправился к моей жене, — медленно констатировал Эдди. — И что же она сказала тебе, Бейкер?

На мгновение я замялся, ощущая кислый привкус во рту. Но мне ничего не оставалось, как сказать ему всю правду.

— Она подтвердила, что вся эта история — чистая правда, Эдди, — пробормотал я.

Комик издал жалкий, хныкающий звук, похожий на стон пойманного в ловушку зверя, а затем повернулся ко мне спиной и уперся руками в столешницу.

В это мгновение я ненавидел себя в чертову тысячу раз больше, чем когда-либо ненавидел Эдди Сэквилла. В первый раз с тех пор, как я услышал выражение Сандры «бремя вины», я начал догадываться о том, что оно по-настоящему означает, и почувствовал настоятельное желание, чтобы кто-то искупил эту вину.

— Эдди! — Я быстро обошел вокруг стола. — Ты смотришь на вещи под другим углом. Ради Бога, давай присядем и обсудим все это как разумные человеческие существа!

Я осторожно положил ладонь ему на плечо и почувствовал, как его тощая плоть сжалась от этого прикосновения. Может быть, это подействовало на него, как детонатор — мгновением позже он взорвался в жажде насилия и дернулся так резко, что сбил меня с ног.

Он схватил за горлышко бутылку с виски, занес ее высоко над головой и, описав порочный круг, ударил ею о край стола. Стекло рвануло, как бомба, разлетевшись на мелкие осколки, и Эдди остался стоять примерно с третью бутылки в руках, держа свое оружие за горлышко. А затем зазубренный ободок, обрамленный осколками, с ужасающей скоростью в смертельном полете понесся к моему лицу, и я понял, что у меня уже не будет времени увернуться. Но не более чем в шести сантиметрах от моей физиономии, осколок неожиданно застыл намертво, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы в это поверить.

Затем я начал медленно осознавать, что Борис обеими руками крепко держит запястье Эдди и постепенно сжимает его — до тех пор, пока комик не закричал от боли и его пальцы не разжались.

Кусок разбитой бутылки упал на пол и с шумом закатился под ближайший стул. Борис, наконец, отпустил запястье Эдди и неуверенно улыбнулся.

— Ты не можешь сделать этого с ним, Сэквилл. — Бас продюсера был густым и звучал глухо, словно ему было трудно выговаривать слова. — Этого нет в его контракте!

Эдди резко откинулся на спинку стула, затем наклонился вперед, поставил локти на столешницу и опустил голову на руки.

— Ты уволен, Бейкер! — застонал он, и в голосе его послышалась агонизирующая тоска ничем не сдерживаемого эмоционального конфликта, где страх и унижение, сталкиваясь, влекли за собой слепую ярость и отчаяние. — Убирайтесь! — Его кулак бессильно опустился на столешницу. — Все вы — убирайтесь!

Я посмотрел на Бориса, тот беспомощно пожал плечами. Затем чей-то незнакомый голос произнес:

— Вы, двое, делайте, как он сказал. Я присмотрю за ним и прослежу, чтобы все было в порядке!

Краткость и сила этого голоса были так убедительны, что я не мог поверить, что это говорит Хэлл Уайт. Я последовал за Борисом к двери и на мгновение обернулся — до того, как шагнуть в коридор. Руки Хэлла осторожно гладили плечи Эдди, тогда как сам он говорил ему что-то мягким, успокаивающим голосом. Но больше всего меня поразило выражение лица Хэлла, какого я никогда не видел раньше. Убежденная уверенность в себе и спокойствие сделали его совсем другим парнем, более симпатичным — во всех отношениях.

Эту перемену нетрудно было объяснить: в первый раз за все время их взаимоотношений Хэлл не боялся Эдди Сэквилла, потому что знал: сейчас Эдди нуждается в нем в тысячу раз больше, чем он когда-либо будет нуждаться в Эдди.

Я ступил в лифт вместе с Борисом и робко усмехнулся, глядя на него.

— Ты только что спас мою сонную артерию от антисанитарного вскрытия, которое могло привести к фатальному исходу, товарищ, — сказал я. — Спасибо тебе.

— Прошу тебя, не считай себя обязанным, Ларри, — счастливо отозвался он. — Я сделал это ради друга!

— Но я не понимаю, как, черт побери, тебе это удалось, — честно признался я. — Когда Эдди двинулся на меня, он сделал это настолько быстро, черт его побери, что мне оставалось только стоять с постной миной. — Я задрожал при этом воспоминании. — Слава Богу, хоть обошлось без крови!

— Я мог бы сказать тебе, что моя особая ловкость является результатом пятнадцати лет интенсивных занятий каратэ, — печально объяснил Борис, — но это только утвердит тебя в мысли, что я — завзятый лжец. Истина состоит в том, что я ожидал этого.

— Ты знал, что Эдди разобьет ту бутылку, а потом ткнет мне ею в лицо? — недоверчиво спросил я.

— Разумеется, не в подробностях, — признал он. — Но я знал, что он что-нибудь выкинет. Крыса, загнанная в угол, вцепляется человеку в горло, мой невинный друг, а Эдди Сэквилл — это самая настоящая крыса!

— Мне было жаль его, — пробормотал я.

— Законом это не запрещается. Ты можешь испытывать жалость и к загнанной в угол крысе, если тебе этого хочется. Но все же береги свою глотку!

— Я должен поставить тебе выпивку, товарищ, — сказал я, в одно мгновение позабыв о том, что я уже поставил ему выпивку в количестве, равном приблизительно половине ликеро-водочного магазина. — Но…

— Ты целый день не видел Кэйт Данн, а теперь потратил зря и добрую половину ночи! — Борис искоса бросил на меня вожделенный взгляд. Но в его исполнении он выглядел просто смешно. Физиономия старого сенбернара едва ли была способна принять сатанинское выражение.

— Завтра мы выпьем за твой профессионализм, мужество и глубокое понимание психологии морских свинок, товарищ! — торжественно пообещал я. — А также за мое неожиданное прощание с шоу Эдди Сэквилла.

— Полагаю, что тебя восстановят в должности уже к утру, Ларри, — задумчиво произнес Борис. — Если, конечно, шоу еще будет существовать.

— Что может случиться за одну ночь с самым рейтинговым комическим шоу на телевидении? — глухо спросил я.

— Ну, к примеру, Эдди Сэквилла могут сегодня же ночью упаковать в смирительную рубашку, — пробормотал он. — Тогда нам крышка!

Глава 8

В коридоре, напротив двери Кэйт Данн, слонялся полицейский в форме, который потребовал заверений в том, что я и в самом деле являюсь Ларри Бейкером, что дверь моей комнаты находится рядом с дверью мисс Данн и что она не станет вопить от ужаса, если я тихонько постучу в ее дверь. Пришлось подождать пару минут после того, как я это сделал, и меня уже охватывал приступ слабости, но вот голосок ее наконец-то отозвался: «Кто там»?

— Это ваш раб, Ларри Бейкер, моя дорогая! — завопил я в восторге.

— Вот болван! — Полицейский, повернув голову, одарил меня взглядом, исполненным отвращения.

— Входите, дверь не заперта! — прокричала в ответ девушка моей мечты.

Я вошел в комнату Кэйт и осторожно закрыл за собой дверь, чтобы тот парень в коридоре не испытывал соблазна за нами подглядывать, а продолжал заниматься исполнением своих прямых обязанностей. Моя душа содрогнулась, когда я понял, что комната пуста, но звук падающей воды, донесшийся из ванной, вернул мне надежду.

Минутой позже вода в душе перестала шуметь и голос Кэйт прозвенел из-за двери:

— Где вы пропадали целый день?

— Это целая эпопея, дорогая, — ответил я. — Не угодно ли вам показаться, чтобы выслушать рассказ от первого лица?

— Рассказывайте прямо сейчас, — прокричала она. — Я еще не выхожу, нужно привести в порядок волосы.

И я пустился в художественное повествование о событиях минувшего дня. В ярких красках описал и пентхаус Чарли Ренца, которой посетил с утра, и музыкальный дом Эдди в округе Вестчестер, и травмировавшие меня события в конференц-зале. Рассказ занял довольно много времени, но даже когда я уже добрался до конца, она все еще не вышла из ванной.

— Не хотелось бы переходить на личности, — проворчал я, уже начиная злиться, — но что вы там делаете, позвольте спросить? Может быть, впали в спячку?

— Сию минуту! — прокричала она в ответ.

— Да уж, как только в Центральном парке расцветут первые весенние цветы, — хрюкнул я.

Но прошло не больше пятнадцати минут, и вот дверь ванной отворилась и в комнату вплыла Кэйт.